Новости

Екатерина Гусева: "Арию Кати я пела по-русски"

17.10.2003

Исполнительница главной роли в мюзикле "Норд-Ост" стала единственной актрисой из России, приглашенной на концерт звезд европейского мюзикла в Норвегии.

Катя, что было в твоей жизни после 10 мая, когда был сыгран последний спектакль "Норд-Оста"?

Мне самой интересно это вспомнить: вот я проснулась 11-го мая – и что же было? Вот смотрите, в ежедневнике этот день просто зачеркнут косой чертой! Сама не могу объяснить, что это значит. Ой, надо же! И в понедельник – такая черта. А во вторник я уже уехала в Минск: мы снимали финал фильма "Небо и земля". Основные съемки были зимой, а потом ждали весны, когда распустятся цветы, вырастет трава и появится листва на деревьях. Фильм выйдет, наверное, в ноябре.

Нам известно, что летом ты участвовала в большом концерте звезд европейского мюзикла. Что это такое было и как ты туда попала?

Когда-то зимой мне позвонили из офиса "Норд-Оста" и сообщили, что меня беспрестанно разыскивают какие-то норвежцы, хотя непонятно, что им нужно. Как потом выяснилось, норвежский тенор Остен Вик, он же композитор и продюсер мюзиклов (сейчас в Осло идет его мюзикл "Ван Гог"), случайно включил телевизор и увидел меня. Вероятно, это был фрагмент арии Кати из "Норд-Оста" в каком-то выпуске новостей. И он сказал: "Я хочу спеть с этой актрисой дуэтом". Поэтому меня начали искать, и в результате просто позвонили по телефону заказа билетов на наш спектакль.

И ты сразу поняла всю значительность этого предложения?

Сначала я серьезно к этому звонку не отнеслась, но недели через две звонки стали повторяться с наводящими вопросами типа: "А знаете ли Вы о мюзикле "The Phantom of the Opera"?", - на что я гордо ответила: "Ну в принципе, да!". Тут же схватилась за партитуру, стала проверять у себя высокие ноты: вроде все в порядке! Потом опять две недели тишина. "Ну и ладно!" – решила я, но мне вновь стали об этом напоминать. Все шло постепенно, очень долго, около полугода, если не больше. Я не понимала, как мне относиться к этим странным звонкам.

То есть сначала вообще ничего не говорили? Не называли сроков, места?

Нет, ничего совершенно, только задавали наводящие вопросы. Спрашивали, например, какой у меня диапазон. Потом звонки стали все чаще и чаще. И уже, кажется, в мае, прямо перед закрытием нашего спектакля, мне сообщили, что в Норвегии будет такой концерт – Big Music Gala - и предложили принять в нем участие.
Я отправила им свои материалы: арию Кати и дуэт "Встревоженное сердце". На видеокассете я собрала разные выступления, в том числе и "акробатическую" версию второго номера, где я пою, раскачиваясь в высоте на качелях. И надо сказать, что после этого звонки резко участились!

Что тебе предложили исполнить?

Мы долго обсуждали репертуар. Сначала мне прислали арию Фантин из "Les Miserables", потом арию Эпонины оттуда же; потом дуэт Кристины и Фантома из "The Phantom of the Opera", потом ее же дуэт с Раулем, потом – "Memory" из "Cats", потом бешеный по скорости, похожий на скороговорку квартет из мюзикла "Chess": там поют одна женщина и трое мужчин в быстром темпе, у каждого свой ритм, каждый ведет свою, очень сложную, мелодию, которые только иногда сливаются вместе. Это было так трудно выучить! Но я выучила. Благодаря этому концерту у меня появился репертуар, кажется, на два отделения.

Катя, когда же ты успела? Ведь в твоей жизни, в то же самое время было еще множество других событий…

Да, были, в частности, замечательные гастроли "Норд-Оста" в Прибалтике и Польше. Мы все представляем, например, каковы люди с прибалтийским менталитетом; нам кажется, что они более спокойные, уравновешенные. Но по овациям на наших концертах я бы такого вывода не сделала: нас необыкновенно тепло принимали!
Я разучивала материал для норвежского концерта, и поэтому занималась с педагогом по вокалу и тогда, когда мы были на гастролях (мне нашли класс в Риге), и даже когда мы ехали в поезде. Мне почему-то казалось и я очень переживала из-за этого, что норвежцы приглашают какого-то кота в мешке. Они ко мне относились как звезде мюзикла "Норд-Ост", так, как, например, к Саре Брайтман можно относиться. А я не Сара Брайтман! Я нот толком не знаю, я не знаю английского языка, у меня вокальный опыт – всего два года, я никогда в жизни не пела в сборных концертах. Я просто понимала, что играю роль того самого кота, который, как только развяжут мешок, огласит округу неожиданным громким: "Мяаау!".

А как тебе удалось совместить свою подготовку с "Кинотавром"?

В этом году мне предложили поехать на кинофестиваль "Кинотавр" в Сочи совершенно в новом качестве: как члену жюри. Каждый год в состав жюри входит молодая актриса или молодой актер, и в этот раз высокая комиссия выбрала именно меня.
"Кинотавр" длится две недели. Конечно, я не могла остановиться и эти две недели не заниматься. Я позвонила в Сочи, узнала телефон гостиницы "Жемчужина", через директора гостиницы "Жемчужина" - телефон директора филармонии, и уже директор филармонии мне любезно предоставил класс. В Сочи со мной смогла поехать педагог по вокалу Аида Хорошева. Таким образом, я занималась каждый день по два раза – с 11:00 до 12:30 и в перерыве между фильмами с 17:00 до 19:00. В общей сложности получается, что из четырнадцати дней фестиваля двенадцать я занималась, умножить на два – это 24 урока.

Складывается впечатление, что, хотя и было трудно, но все шло довольно гладко…

Нет. Так случилось, что норвежский концерт совпал по датам с "Кинотавром", и мне пришлось сообщить устроителям, что не смогу приехать в Норвегию. И в тот момент я поняла, насколько заинтересованы лично во мне: они даже пошли на то, чтобы перенести дату концерта на 4 июля. Тогда я решила поставить еще одно свое условие: исполнение на концерте арии Кати из "Норд-Оста".
На самом деле, это было очень сложно, потому что там надо было петь в сопровождении духового военного оркестра, а у нас оркестровка была только для симфонического. Соответственно, нужно было заново делать оркестровку, нужны были репетиции с таким составом оркестра, а норвежский оркестр был в постоянных разъездах. И мне очень помог Алексей Игоревич Иващенко. Вообще, он сыграл судьбоносную роль в этом проекте. Можно сказать, что он все курировал. Он, например, доставал всякие редкие записи. Благодаря ему, арию Эпонины я слышала, кажется, во всех возможных вариантах: бродвейском, лондонском, немецком и даже чешском. И для того, чтобы я могла исполнить в Норвегии арию Кати, Алексей Игоревич, пока я была на "Кинотавре", сделал переложение для духового оркестра, собрал в Москве оркестр налоговой полиции, и они записали фонограмму, чтобы понять, как это вообще звучит.

Какое впечатление произвела на тебя Норвегия?

Я много путешествовала в жизни (хотя, конечно, не могу сказать, что объездила весь мир), но такой красоты не видела нигде. Когда ты летишь на самолете, видишь сине-фиолетовые горы со снежными вершинами, которые утопают в облаках, и бирюзовую воду. Точечки на воде, когда к ним присматриваешься, оказываются какими-то пароходиками, яхточками. Никогда прежде меня не кормили в самолете мороженым. И не приносили кофе в фарфоровых чашках с настоящими сливками в кувшинчике и с металлическими, а не пластиковыми приборами. Когда мы приземлились, первое, что я почувствовала – это запах клевера и скошенной травы...

Прямо на самом аэродроме?

Да, прямо на аэродроме, потому что там вокруг луга.

То есть, как летчики в "Норд-Осте" поют: "Вокруг леса, вокруг поля…"

Да. И еще фьорды – отвесные скалы, которые образуют ущелья, заполненные морской водой. Мы медленно плыли на пароме и любовались на эти красоты. Когда ехали на машине, видели очень много озер с пресной водой, из которых можно просто так, ладонями, пить воду, потому что там бьют родники. Там скачут дикие лошади! Оказывается, в природе еще существуют дикие лошади, без подков и уздечек. И козочки бегают. И в пещерах живут тролли – такие маленькие сказочные существа сказочной страны.

А что было на концерте?
Праздник, в котором я участвовала, был первым Днем города в истории норвежского местечка Мёлле. Это место на побережье красоты необыкновенной, богатейшее: там занимаются рыбным промыслом и разрабатывают нефтяные месторождения. Дело в том, что статус города Мёлле получил только год назад, и поэтому для его жителей этот день был очень значим. Мне кажется, что на этот праздник мэр мог пригласить кого угодно: Майкла Джексона, Мадонну, - но они решили устроить себе другой концерт.
У меня было два выступления. Первый концерт назывался "Big Music Gala" и проходил прямо на побережье, под открытым небом. Представьте, небо голубое, море голубое, стоит большой корабль, выстроена сцена, а на пирсе сидят зрители. Было четыре солиста – звезды европейских мюзиклов Остен Вик и Санни Льюис, местный норвежский певец Исаак Зорро и я. Мы выступали в сопровождении военного национального норвежского оркестра, в составе которого было 150 музыкантов, и дирижер - в военной форме и с эполетами. В итоге я на этом концерте исполнила "Memory"; дуэт из мюзикла "Chess" "You & I", который я пела с Остен Виком; квартет "We will meet again" и дуэт вместе с Санни Льюис "I know him so well".
С этим дуэтом вышла целая история. Когда я получила по факсу ноты, то там черным по белому было написано, что мне надо выучить партию Светланы. Это было вполне естественно: все-таки Светлана – русская героиня. На оркестровой репетиции накануне концерта музыканты играют, а мы с Санни Льюис стоим на сцене, смотрим друг на друга и обе молчим. Как выяснилось, она тоже собиралась петь Светлану, потому что уже давно исполняет именно эту партию в своих концертах. Когда мы поняли, что произошло недоразумение, Санни предложила убрать этот номер из программы. Но я настояла на другом, и выучила партию Флоренс за оставшиеся вечер и ночь.
И еще я спела на этом концерте арию Кати! Я знала ее по-английски, но в результате исполнила все-таки на русском языке.

Почему?

А пусть знают, пусть учат русский язык!

Ты сама решила спеть по-русски?

Сама. Лично. У меня была какая-то внутренняя уверенность. Пусть слушают на языке оригинала. И я сделала одну очень правильную вещь. Они знают английский все, даже дети. И привыкли так общаться друг с другом. Когда выходила, например, немка Санни Льюис, она говорила, естественно, по-английски, и все ее понимали. Я же выучила несколько предложений на норвежском языке и произнесла эти теплые слова, когда вышла на сцену. Люди были насколько тронуты тем, что с ними говорили на их родном языке, что было уже совершенно естественно мне самой петь на русском. Я думаю, они все поняли. Судя по тому, как они принимали!

А что было на другой день?

На второй день нас повезли куда-то в горы, там было плато, огромное поле, где обычно проходят футбольные матчи. Там вокруг горы, и акустика поэтому сумасшедшая. Говоришь "Тсс!", и горы тебе отвечают "Тсс! Тсс! Тсс!". Орлы летают, ястребы. На этом поле был военный парад: маршировало три оркестра: два военных духовых, шведский и норвежский, и шотландский оркестр волынщиков. Они как-то интересно выстраивались. Зрителей было очень много: была одна большая трибуна, а все остальные люди разместились прямо на склонах гор. Когда оркестры выстроились все вместе, вышли мы и исполнили английский религиозный гимн "Amazing Grace" - "Великое милосердие", очень известный гимн, там его знают все. Первый куплет я пела a capella, второй куплет пел мой партнер, норвежец Исаак Зорро и подключилась часть оркестра, на третьем куплете уже заиграли все и запел хор. Публика аплодировала стоя. После нас вышел Остен Вик и спел норвежский гимн.

А тебе удалось пообщаться с норвежскими зрителями напрямую?

К сожалению, нет. У всех был шок оттого, что я не знаю языка. И мне потом рассказывали о том, как все удивлялись: "Неужели она не говорит? Как это может быть, если она поет? Она нас, наверное, обманывает, она просто не хочет с нами общаться". Никто не верил.
Хотя с другой стороны, это общение все равно состоялось. Ведь жанр мюзикла – это синтез и актерского мастерства, и вокальных данных, да и внешности в том числе. Но самое главное, чтобы у тебя было большое сердце, чтобы ты могла донести не только звук, но и эмоцию вложить в этот звук. Вероятно, именно в этом случае иностранные зрители подходят к тебе после концерта и говорят: "Когда Вы приедете к нам в следующий раз, мы хотим, чтобы Вы знали английский и мы могли с Вами пообщаться…"

Катя, а какие костюмы были у тебя на этих концертах?

Ой! Платья были такие, что можно было бы, пожалуй, ничего и не петь. Можно было просто выйти, поклониться, и были бы аплодисменты. Есть изумительный модельер – Женя Соловьева. Она не очень востребована в эпоху воинствующего унисекса. Ее платья, действительно, можно надеть только на какой-то бал. Одно платье у меня было с русским силуэтом, желто-бело-золотое, вручную расшитое золотой нитью и бисером, очень красивое. Я купила огромный квадрат ткани такого же цвета, и сделала из него платок. Я же не могла арию Кати спеть без платка!
А второй костюм - платье-облако: бледно-бледно-сиреневое, такая бумага бывает иногда, не белая, а чуть сиреневатая; корсет расшит жемчугом – речным и морским, а юбка пышная, как балетная пачка, из тоненькой сеточки, лепесток сиреневый, лепесток белый, и дальше опять, сиреневый, белый… Словом, настоящее облако! Ветер дул, и оно жило какой-то собственной жизнью.

Чем для тебя стали эти выступления в Норвегии?

Пожалуй, то, что со мной произошло, я осознала только в самолете по дороге домой. Ну, если бы, скажем, ансамбль Александрова, оркестр кинематографии, хор Попова собрались на Красной площади, дирижировал бы Гергиев, а я бы стояла на сцене рядом с Кобзоном и пела бы, сначала a capella, потом присоединился бы солист, потом оркестр… Для тех людей это был именно такой уровень. Но я этого не осознавала и вела себя, может быть, немного легкомысленно, и лишь потом, уже задним числом, я поняла, какая это была ответственность.

Могла ли ты три года назад, придя на кастинг мюзикла "Норд-Ост", предположить, куда приведет тебя эта дорога?

Не знаю. Помню, я пришла тогда в офис "Норд-Оста", мне поставили кассету, и я была готова вообще все бросить и просто идти за этой музыкой. Я ничего не планировала, не загадывала, получится у меня или нет. Наверное, это было просто нереально, что у меня получится, и я эти мысли от себя гнала. Не слушала никого из тех, кто разводил руками и говорил: "Да как вы смеете!".
И сейчас этот концерт я восприняла как подарок судьбы, награду за проделанную колоссальную работу, за постоянное самокопание, самоуничижение, недовольство собой, за какие-то вопросы, обращенные себе самой: "Имеешь ли право ты, неуч, выходить на сцену и петь?" И вдруг тебе кто-то со стороны говорит: "Да, наверное, уже имеешь право!"

Как бал для Золушки?

Думаю, да. Думаю, что я все-таки это заслужила.

По вопросам публикации материалов сайта в СМИ
просим обращаться к пресс-секретарю мюзикла "Норд-Ост"
(095)270-76-04, 784-77-86
info@nordost.ru