Подшивка

Пляшущие человечки

01.09.2002

GQ Gentlemen`s quarterly
В списке всех развлечений Москвы мюзиклы прописаны теперь на первом месте. По удачности и масштабности вложений они обошли и театр, и кино, и шоу-бизнес: мюзиклы - новая успешная отрасль отечественной экономики. Почему так произошло и что нам с этим делать, выясняет Алексей Мунипов.


Начнем с того, что мюзикл — дорогое удовольствие: бюджет тяжеловесов — "Норд-
Оста", "Нотр-Дама" и "Чикаго" — зашкаливает за четыре миллиона долларов. Рынок поющих и танцующих актеров у нас до недавнего времени был вовсе не развит. Сделать технологически сложные декорации, наладить звук, продажу билетов, рекламу — все это вещи отнюдь не тривиальные, и прокол в каждой из позиций может стоить мюзиклу жизни (как это произошло с "Дракулой", бесславно закрывшимся через пару месяцев после премьеры). И тем не менее сейчас, кажется, каждый худо-бедно и хорошо-богато известный деятель шоу-биза пытается запустить собственный спектакль, где будут петь, танцевать и брать за вход внушительные суммы. Создатели "Норд-Оста" заканчивают переговоры о покупке прав на "Призрака
оперы"; создатели "Метро" и "Нотр-Дама" готовятся выпускать "Ромео и Джульетту". Ирина Апексимова продюсирует мюзикл «Веселые ребята» — музыка Максима Дунаевского, слова Игоря Иртеньева и Вадима Жука, в главных ролях Максим Леонидов и сама Апексимова. Александр Абдулов ставит рок-оперу "Ад финитум", написанную Ильей Олейниковым из "Городка"; постановщик "Метро" поляк Юзефович — "Иствикских ведьм" с Певцовым.


Ожидают мюзикл по "Парфюмеру" Зюскинда — с Борисом Моисеевым в главной роли. О собственном мюзикле говорит и Борис Краснов — это будет "42-я стрит", с иностранными актерами и в декорациях собственного производства.


Эта внезапная бродвейская метель оживила довольно затхлые уголки Москвы. Зашипел аншлагами Театр оперетты, куда раньше ходили только веселые старушки. Покрылись рекламами и растяжками улицы, прилегающие к окраинному ДК завода, прости господи, "Московский подшипник" (там идет "Норд-Ост"). Скоро начнется строительство Театра мюзикла на задах парка им. Горького. К премьере "Чикаго" спешно обустраивают мрачную громадину Театра эстрады.
С какой цепи сорвался столичный мир развлечений?


Победа зажигалок


Чтобы попасть в ресторан "Бисквит" в 10 часов утра, нужно проявить смекалку. Парадный вход закрыт; служебный прячется в грязных дворах. Рядом унылые мужики торгуют мотылем и слизнями. Из царства червей ваш автор попадает в благополучный мир диванов, лепнины и золота. Диваны пустуют; команда GQ терпеливо пьет кефир. Жарким июльским утром здесь собираются снимать баронессу Катерину фон Гечмен-Вальдек — продюсера мюзиклов "Метро" и "Нотр-Дам", заставившую Москву поверить, что увеселительные музыкальные представления стоимостью в несколько миллионов у. е. и есть та новая и крайне нужная всем
забава, на которую не жалко потратить даже собственные 100 долларов.


У парадного подъезда случается конфуз. Что вам представляется при слове "баронесса"? Вот-вот. Юноша, охраняющий парадный вход, в детстве тоже читал Толстого и Дюма; считать баронессой энергичную блондинку в джинсах, которая делает ему пассы с той стороны стекла, он решительно отказывается. Юноше объясняют его ошибку. Катерина, размахивая объемными сумками, проносится в глубь ресторана. На лице охранника навеки застывает обиженное выражение обма-
нутого ребенка.


Затею с "Метро" Катерина характеризует как лучший подарок самой себе: у нее актерское образование, давняя любовь к театру, она решила сделать то, что у советских постановщиков никогда не получалось, — настоящий мюзикл.


Я еще не понимаю, во что ввязался; понимание придет ближе к вечеру, когда я наконец расстанусь с баронессой, закончив самое сумбурное и прерывистое интервью в своей практике. Пятьдесят минут разговора оказываются размазанными на шесть часов: у баронессы нет, решительно нет времени на беседу длиннее пяти минут. Ее преследуют важные, великие, неотложные дела: вот пробегает мимо юная Света Светикова, Эсмеральда из "Нотр-Дама": "Стой, Света!" Свету осматривают, пудрят носик, подводят глазки и выдают собственный крестик — для пущей красоты. "А я была на даче", — пищит Светик, растягивая гласные. Катерина поворачивается ко мне, чтобы продолжить фразу, но из-за угла хмурой соломенной куклой вываливается Слава "Квазимодо" Петкун. Петкуну плохо: ему жарко и хочется спать, он вымотался за последние дни. Сейчас баронесса усадит его в кресло и собственноручно загримирует. Петкун устало сопротивляется: "Ну что ты все делаешь сама? Есть же гримеры, это их работа!"


Именно Катерина, вместе с издателем "Московских новостей" Александром Вайнштейном и директором Театра оперетты Владимиром Тартаковским, ответственна за нынешнюю бродвейскую лихорадку: их проект "Метро" был первым полноценным мюзиклом, сделанным по западным лекалам. В его удачу никто не верил: само слово "мюзикл" было настолько испохаблено, что продюсеры раскручивали его под кургузым слоганом "тотальный музыкальный проект". Проект, однако, окупился так
быстро, что изумились и сами его создатели: они были готовы к тому, что он окажется убыточным, зато создаст почву для следующих, куда более прибыльных постановок. Но пошла публика, потекли деньги, и в образовавшуюся нишу с шумом и гиканьем ринулись инвесторы, режиссеры, продюсеры и просто люди с амбициями.


Случившиеся перемены все трактуют по-разному. Катерина — по Марксу: появились свободные деньги и желание развлекаться — появились и дорогие зрелища. У Георгия Васильева, генерального продюсера "Норд-Оста" (и половинки бардовского дуэта "Иваси") объяснение куда обстоятельнее. "Сейчас просто кризис всего. Кризис театра — нет масштабных, ярких зрелищ. Кризис цирка. Кризис эстрады — за последние два года не появилось ни одной звезды, на концерты стали хуже ходить, у артистов сильно упали гонорары. Всюду плохи дела. И тут появляется мюзикл". Удивительно, но эстраду критикует и Киркоров — "какая-то серая масса". Петкун же размышляет диалектически: "Все когда-то начиналось. Когда-то и зажигалок не было. Теперь есть".


Война миров


Между тем признаки грядущих конфликтов и внутрицеховых войн уже начинают проявляться: баронесса утверждает, что в России не все, называемое мюзиклом, им на самом деле является.
"Поймите, — говорила она, — мюзикл — это не потрясающий воображение бюджет, не спецэффекты и не продажа сувениров в фойе. И не то, сколько раз в месяц вы его играете. Мюзикл — это совершенно определенная эстетика, вокальная и танцевальная. Не оперная, не опереточная, а особая, близкая к эстрадной манера. Если же на сцене один персонаж поет оперным басом, а другой ему отвечает актерским драматическим вокалом — это как если бы я вышла танцевать в пачке, а мне бы в ответ прочитали стихи".


Слыша что-то подобное, исполнительный продюсер "Норд-Оста" Александр Цекало терпеливо поясняет: "Для начала я советую всем продюсерам мюзиклов в России все-таки съездить на Бродвей, чтобы лично убедиться в том, сколь широк спектр мировых мюзиклов. На Бродвее идет одновременно более девяноста постановок, и мюзиклом там считается даже Stomp, где бацают в железяки. Даже Bringin' da noise, bringin' da funk, где рассказывается история музыки черных через степ,
и клоунский спектакль Blue Tube. Есть Rent, дико угрюмый организм, после которого хочется пойти и повеситься. И есть мюзиклы-ревю, например Smokie Joe's Cafe. Мюзикл — категория очень гибкая. Я долго изучал его в Нью-Йорке. К тому же нас консультировала команда Камерона Макинтоша, продюсера "Кошек", "Призрака оперы", "Отверженных"... Если бы они — профессионалы и законодатели моды — сочли, что мы делаем не мюзикл, они бы первые нам об этом сообщили.


И потом — это ведь мы начали показывать мюзикл каждый день. Никто до нас этого не делал и не делает! Мы продавали "Норд-Ост" даже летом — и у нас были полные залы. Поэтому я тоже могу стать в позу и сказать — это мое, это наше, мы продаем, а вы все дети.


"Норд-Ост" — уникальная штука. Представители Cameron Mackintosh Overseas или Really Useful Group после "Норд-Оста" выходили с открытыми ртами. Они думали, что только у них в "Мисс Сайгон" можно опустить на сцену вертолет. Но теперь мы говорим с ними на одном языке. Мы ничуть не хуже. Поэтому надо ставить русские
мюзиклы — ну не китайские же?"


О чем же наши первые русские мюзиклы? "Норд-Ост" — про каверинских двух капитанов. "Нотр-Дам" — про Квазимодо и Эсмеральду. "Метро" — в общем-то ни о чем: вместо сюжета здесь — броуновское движение юных тел. Впрочем, сюжет в мюзикле и не главное. Главное — музыка, постановка и точная реклама. "Метро" — первый мюзикл. "Норд-Ост" — первый русский мюзикл. "Чикаго" — первый бродвейский. У "Чикаго" есть Киркоров и Лолита, у "Норд-Оста" — бомбардировщик. У «Нотр-Дама» нет особенных спецэффектов, но свой бомбардировщик тоже имеется. Зовут его Вячеслав Петкун. Публика была удивлена: у Петкуна же нет голоса! Оказалось — вполне себе.



Этот человек согласился на участие в "Нотр-Даме" не ради денег — потому что с заработками в "Танцах минус" его гонорар даже смешно сравнивать. И не ради славы — потому что "Танцы минус" и так довольно популярный коллектив.


Он взялся за "Нотр-Дам" в качестве вызова самому себе, неожиданного и малообъяснимого. Дался ему этот Квазимодо! Петкун мялся и многажды отказывался; последний раз — когда постановщик подвел его к краю десятиметровой декорации, показал вниз и сообщил, что этот путь ему придется проделывать каждый вечер без страховки. "А я высоты не то что боюсь, но как-то... избегаю". Но в результате все-таки втянулся. Теперь, помятый ежедневными репетициями, теряющий по два килограмма за спектакль, но, судя по всему, чуть более счастливый, чем раньше, Петкун оглядывается назад и говорит, что раньше занимался ерундой и только теперь — делом.


Призрак мюзикла


История нового русского мюзикла полна неожиданных параллелей и всяких мистических историй. Одной из таких параллелей меня одарила баронесса. "Как-то при мне Петкуна один раз назвали "русским Гинзбуром". Я отнеслась к этому с известным юмором, но вскоре в лифте сталинской высотки незнакомец услышал, что у меня в плеере голос Славиного Квазимодо (я выбирала дубли для диска), и вдруг спросил — это у вас Серж Гинзбур? Я была приятно удивлена".


Другой яркий пример — Цекало: вы замечали, что его с Лолитой история в точности повторяет историю Сонни и Шер? Когда-то Шер выступала дуэтом со своим мужем — это была комическая пара, высокая блондинка и смешной деятельный коротышка, они пели и вели собственное телешоу. Потом Шер у Сонни увел Дэвид Геффен, она занялась собственной сольной карьерой, но телепередачу с мужем еще какое-то время вела. Александр говорит, что впервые об этом совпадении ему сказал в 1993 году один американский продюсер. "Позже я посмотрел фильм о них — он в точности
иллюстрирует нашу с Лолитой жизнь.


Я только думаю, что не стану мэром родного города, как стал Сонни. Мэром Киева? Вряд ли. И надеюсь, что не разобьюсь, катаясь на горных лыжах, хотя бы потому, что я вообще никогда на них не катаюсь". Теперь Цекало занимается "Норд-Остом" телеканалом СТС, а Лолита будет участвовать в "Чикаго".


Итак, Петкун — Гинзбур, а Цекало — Сонни. Тогда Александр Вайнштейн — это как раз Дэвид Геффен. Не в том смысле, что это он увел Лолиту: у них схожий типаж — цепкого, умного, в меру авантюрного и удачливого. Геффен — помимо того, что открыл миру Eagles, Crosby, Stills, Nash & Young и Nirvana — оставил след и в истории мюзикла: он дал денег на постановку Cats. Вайнштейн сделал кое-что не менее важное: будучи директором ДК МЭЛЗ, он в сопродюсерстве с Соловьевым устроил легендарную премьеру "АССА", затем стоял у истоков теннисного "Кубка
Кремля", одного из первых в стране масштабных и конкурентоспособных шоу-представлений, а десятью годами позже поверил Катерине фон Гечмен-Вальдек, и они запустили на орбиту мюзикл "Метро". Вайнштейн вообще-то тогда не любил мюзиклы (Геффен поначалу терпеть не мог рок-музыку), но чутье его не подвело.


Символических совпадений немало и в истории остальных продюсеров. Скажем, Киркоров все детство провел в зале кинотеатра "Иллюзион", смотря старые штатовские киномюзиклы. Георгий Васильев вообще, как оказалось, хотел поставить у нас мюзикл еще в 1996 году. Два года вел переговоры с владельцами прав на "Призрак оперы", даже обо всем договорился — но какое-то десятое чувство подсказало, что надо погодить. Вскоре случился дефолт. Страна довольно быстро пережила это потрясение.


Свободные деньги и свободное же время — магнит всех великих преобразований в сфере развлечений. Скучающий червонец не находит себе места на поп-концерте, не особенно интересуется театром, но жаждет новизны — и с радостным звоном катится под неоновые огни музыкального действа. Разлетающиеся билеты на мюзикл — верный признак нового НЭПа. "Паутина исчезла, в окнах кое-где горели электрические лампочки и гирляндами висели подтяжки. Нэпманы уже ездили на извозчиках, хамили по всей Москве. Эпидемически буйно росли и воскресали трактиры. Заборы исчезли под миллионами разноцветных афиш. Зовут на новые заграничные фильмы, играют без дирижера Вагнера, ставят "Землю дыбом" с военными прожекторами и автомобилями" — это Булгаков о 1922 годе.


К вящей радости праздной публики, мюзикл — самое чистое, самое безобидное развлечение. Никто не шваркнет непонятным словом или дурным аккордом — зрителя здесь любят, и он отвечает тем же. После мюзикла гудят мышцы (шутка ли — два часа в кресле), зато в голове прохладно и легко. Зрители называют это отдохнуть душой.



В песне брода нет


Как минимум четыре улицы под названием "Бродвей" существуют в Нью-Йорке. "Настоящий" Бродвей, как известно, расположен на Манхэттене. Он растянулся почти на двадцать семь километров, однако собственно театральный район занимает лишь небольшой отрезок магистрали и ее ответвлений - в районе 40-х улиц, около Таймс-сквер.


Практически весь театральный Бродвей сегодня поделен между тремя фирмами; ни одна из которых не является акционерным обществом: "Шуберт" (Shubert), "Недерландер" (Nederlander) и «Жужэмсин» (Jujamcyn; для американского уха название звучит так же диковинно, как и для российского). Каждая из фирм и продюсирует спектакли, и владеет театральными помещениями, иногда сдавая их внаем независимым продюсерам. А всего на Бродвее порядка cорока театральных зданий.


Ежегодно на Бродвее ставится от тридцати до сорока спектаклей. Подсчитано, что лишь каждая пятая бродвейская постановка окупает себя. Заметьте, окупает, - а прибыль получает и того реже. Мюзиклы обычно обходятся дороже, чем драматические спектакли, - значит, и риск больше. Судите сами. От 5 до 12 млн долларов стоит довести мюзикл до премьеры. И это лишь начало! Недельные
эксплуатационные расходы мюзикла составляют от 300 до 500 тыс. Вот некоторые статьи недельного "мюзикального" бюджета: от 10 до 20 процентов от общей суммы уходит на рекламу, плюс страховка, обязательная для всех бродвейских постановок, - это примерно 2500 долларов; не меньше 15 тыс. долларов стоит аренда театрального помещения на Бродвее (для крупнобюджетного мюзикла необходим зал, рассчитанный как минимум на 1400 мест, на Бродвее таких залов
около пятнадцати), минимальная оплата работников сцены (включая актеров), в соответствии с требованиями профсоюзов, не должна опускаться ниже 1250-1700 долларов в неделю.


Стоимость билета на мюзикл колеблется от 15 (изредка) до 100 (свежий рекорд) долларов. Для сравнения: в середине 20-х годов лучшие билеты стоили 5 долларов; двадцать лет назад - 25 долларов. Однако специалисты огорчаются, что цены на билеты не растут стой же скоростью, что и расходы на постановку.


Однако несмотря на печальную бродвейскую статистику, люди, желающие вкладывать деньги в шоу, находятся всегда. На бродвейском сленге вкладчики именуются "ангелами". Иногда "ангелом" можно стать всего за 10 тыс. долларов (такова стоимость самого мелкого пая); бродвейские инвесторы - это люди
с минимальным ежегодным доходом в 200 тыс. долларов - по приблизительным оценкам. Инвесторами двигают соображения престижа - крупные "ангелы" часто требуют, чтобы они значились на афише как "продюсеры".

Надежда на удачу (а вдруг?) тоже важный фактор. Ведь иногда мюзиклы становятся весьма прибыльными предприятиями. К примеру, 400 млн валового дохода принесла за восемнадцать лет нью-йоркская постановка "Кошек" (самого долгоиграющего бродвейского мюзикла), более 370 млн за пятнадцать лет - мюзикл "Отверженные" по Гюго (второй в списке бродвейских долгожителей).


Среднестатистический портрет бродвейской аудитории таков: 63% составляют женщины; средний возраст - около 42 лет; а доход на семью приблизительно 93 тыс. долларов в год (средний посетитель бродвейского спектакля состоятельнее среднего американца). И все же в зрительских креслах здесь преобладают туристы: по данным на сезон 2000-2001, бродвейская публика на 56% состояла из приезжих.


Смычку Голливуда и Бродвея, характерную для минувших десятилетий, разомкнули деньги. Бродвейские гонорары ведущим актерам теперь значительно ниже голливудских. И тем не менее обитатели и обитательницы голливудского Олимпа иногда выступают в бродвейских постановках.


Режиссер Джордж Рой Хилл увидел Гленн Клоуз в бродвейском мюзикле "Барнум" и пригласил мало кому тогда известную актрису в свой новый фильм, "Мир по Гарпу", на роль... матери героя. Став кинозвездой - в России Клоуз больше всего известна по фильмам "Роковое влечение" и "Опасные связи", - актриса не пренебрегает выступлениями на сцене. В мюзикле "Бульвар Сансет" (по мотивам одноименного фильма) Клоуз с большим успехом играла пожилую актрису немого кино, живущую ностальгией по прошлому.


Лайза Миннелли начала актерскую карьеру на Бродвее,получив в девятнадцать лет престижную театральную награду "Тони". Затем последовал киноуспех: "Оскар" за роль Салли Боулз в фильме "Кабаре". Как все помнят, Миннелли там и пела, и танцевала - словом, проявила себя настоящей актрисой мюзикла. После "Кабаре" Миннелли вернулась на Бродвей, исполнив в мюзикле "Акт" роль второразрядной
киноактрисы, которая предается воспоминаниям о своей многотрудной жизни. Последнее по счету бродвейское шоу Лайзы - соло-представление, посвященное памяти отца, режиссера Винсента Миннелли.


Любопытная деталь: Миннелли ни разу не выступила ни в одной из трех бродвейских
постановок мюзикла "Кабаре". Салли Боулз играли здесь другие голливудские знаменитости. К примеру, Наташа Ричардсон, дочь Ванессы Редгрейв. Или Брук Шилдс, которая продержалась в спектакле всего несколько месяцев и улетела домой в Лос-Анджелес со словами: "В моей жизни не было ничего труднее этой роли". На счету у Шилдс всего две бродвейские постановки, и обе - мюзиклы. Помимо Салли в "Кабаре" актриса сыграла задиристую школьницу в спектакле "Бриолин". Готовясь к этой роли, сексапильная Брук "училась сквозь зубы цедить слова и материться", сообщали газеты.


Перейти вброд


888-BROADWAY - официальный телефон Бродвея: информация о спектаклях и заказ билетов. Из любой точки США звонок бесплатный.

Специальная касса TKTS - продает билеты в день представления со значительной скидкой. Адрес: угол 47-й улицы и Бродвея.


На веб-сайте Лиги американских театров и продюсеров можно узнать, что идет на Бродвее сейчас, и заказать билеты: http://www.livebroadway.com.


О свежайших бродвейских новостях и планах информирует Playbill - крупнейший
американский театральный журнал. На веб-сайте этого издания также устраиваются
виртуальные встречи бродвейских звезд и зрителей в режиме реального времени:
http://www.playbill.com.