Подшивка

О стране на крайнем северо-востоке Старого Света. Мюзикл «Норд-Ост»

07.02.2002

География. Еженедельник Издательского дома “Первое сентебря
С.В. РОГАЧЕВ


Редакция благодарит сотрудников «Норд-Оста»
Е.И. Никулина и Е.Э. Маленкину
за содействие в подготовке этого материала.



Одна из основных тем географии, едва ли не ее смысловой стержень — отношения человека и природы, общества и окружающей среды, народа и территории. Идущий в Москве с октября 2001 г. ежедневно кроме понедельника мюзикл «Норд-Ост» — это лирическое раздумье об отношениях русской популяции и ее местообитания (oikos1) — северо-восточного угла Евразии. Это этюд экологии нации.




В свое время известный советский экономико-географ и методолог географической науки Ю.Г. Саушкин писал о том, что, хотя в стране нет занесенной в официальные реестры профессии «географ» и получившие географическое образование люди потом кем только не работают, все же выпускники геофаков привносят географическое мышление и географический дух в самые разные сферы деятельности. Под этими сферами Юлиан Глебович тогда подразумевал, конечно, такие традиционно смежные с географией области, как экономика, планирование народного хозяйства, геологоразведка, журналистика, туризм или международные отношения. Фантазия тогда еще не распространялась так далеко, чтобы предполагать, что география через свою «агентуру» будет завоевывать позиции в музыке и театральном искусстве (в те времена это была прерогатива архитектуры и МАрхИ — кузницы посредственных архитекторов и известных поэтов и артистов).



Авторы «Норд-Оста» (композиторы, либреттисты и постановщики) Алексей Иващенко и Георгий Васильев — географы по образованию, окончили географический факультет МГУ им. Ломоносова в конце 70-х годов. Уже в студенческие годы дуэт авторской песни Иващенко—Васильев стал украшением факультетских вечеров и Дней географа. Вскоре их песни зазвучали по радио и на телевидении. Я всегда отдавал должное таланту и оригинальности этих песен, их яркому исполнению, но не могу сказать, чтобы они очень мне нравились. Настойчиво призываемая авторами (при участии не знающих удержу радио- и телевизионных редакторов) Глафира, долженствующая принести кусочек сыра, и максима о том, «что лучше быть сытым, чем голодным», в последнее время уже начали утомлять. Поэтому безо всякого энтузиазма я наблюдал за рекламной шумихой вокруг нарождавшегося «Норд-Оста». А недавно в своей статье о судьбах современной географии я упомянул имена Иващенко и Васильева в качестве примера отрезанного талантливого ломтя от становящегося все менее вкусным нашего географического батона2. Теперь я готов публично извиняться.



«Норд-Ост», увиденный воочию, заставил меня изменить мнение и об авторах, и об их отношениях с географией: а) авторы оказались способными создать замечательное по форме и проникнутое глубокой идеей произведение; б) география не потеряла Иващенко и Васильева, потому что они сочинили ей такой гимн, создали ей такое мощное и романтическое «паблисити», какие бессильны подарить авторы наших тусклых учебников, остающиеся профессиональными географами.



«Норд-Ост» создан по мотивам романа В.А. Каверина «Два капитана»3. Авторам мюзикла при конвертировании жанра удивительным образом удалось сохранить каверинскую героику, романтику и образную систему и вместе с тем сделать произведение вполне соответствующим нашим дням, воспринимаемым без снисходительных скидок на полувековой возраст. Убрана излишняя патетика. Легкая композиторская и режиссерская ироничность (жанр мюзикла и творческое кредо авторов) смягчили схематизм и дидактичность сюжета. Нигде — ни в диалогах, ни в поступках героев нет фальши, натянутости, искусственности. Бойскаутская речевка «Бороться и искать, найти и не сдаваться», так надоедающая у Каверина, редуцирована и превращена во вполне жизненную и осмысленную фразу, лишь единожды произносимую в спектакле:



И все, что остается, — лишь бороться и искать!4



У Каверина составляющая «отношения между людьми» перевешивает компоненту «отношения между людьми и Землей». В мюзикле же территория, страна, расстояния, климат, ландшафт становятся действующими лицами, равными с людьми. И каверинское «психологическое» название (две личности) закономерно сменяется на географическое, векторное — «Норд-Ост». Это и направление многовековых пространственных устремлений нации, это и географическое положение страны5.



Географией проникнуты едва ли не все эпизоды. Зритель постоянно чувствует себя вовлеченным не только в пространство сцены, но — через действие, декорации, детали — в пространство России, в пульсирующие территориальные взаимодействия. Не случайно так любимы постановщиками оказались средства передвижения и атрибуты транспорта и связи. За три часа действия перед нами дефилируют следующие символы пространственных связей:



— почтальон и почтовая сумка (этот «ящик Пандоры», несущий в себе информацию из разных концов страны, включая и самый северный — арктические льды), которая проносится главным героем через весь спектакль;



— Архангельский морской порт и такелажники, грузящие невидимую баржу;



— железнодорожная платформа на вокзале в Архангельске (ожидание поезда на Москву);



— трамвай (очень натуралистичный, соответствующий времени — двухосный) в Москве 20-го года6;



— модель самолета в 6-й городской школе-коммуне;



— модель парусника в гостиной Татариновых;



— вагон поезда дальнего следования Москва—Архангельск (не нынешний цельнометаллический пульман, а довоенный — деревянный, с нарисованным красками, а не литым гербом СССР на борту) на Ярославском вокзале в Москве в 38-м;



— шумно разрекламированный и шумно «садящийся на сцену бомбардировщик» — и вправду впечатляющий спецэффект;



— и, наконец, судовой журнал «Святой Марии» — заархивированная траектория экспедиции по нашим северным морям.



А потом будет и корпус самого судна, но это оставим на сладкое.



Спектакль не показывает нам ландшафтов России. Пейзажных декораций в обычном понимании нет. Но их заменяет то, что я бы назвал ландшафтным хором. Молодые сильные голоса танцующих артистов создают на сцене территории и акватории. Вот Белое море:



Море молчит, как рыба,

Но ветер дунет — и все изменится.

Море то тише мыши,

То выше крыши

Взовьет волну.

В штиле молчит и ленится,

В шторме рычит и пенится,

Белых своих барашков

Сгоняя в Северную Двину.



А вот Архангельск, приморский портовый город начала XX века:



Утро пропахло ветром,

а ветер пахнет лесной морошкою,

Город пропах рогожей, сырою кожей и табаком.

Полдень пропах картошкою,

полдень пропах окрошкою,

Хлебом, зеленым луком,

копченым салом и молоком.

Все, что недозагружено, будем грузить до ужина,

Чтобы забить все трюмы

и утром баржу отправить в море.



Невольно вспомнишь здесь В.П. Семенова-Тян-Шанского с его назиданием о том, что географ должен быть внимательным не только к звукам и краскам ландшафта, но и к запахам7. Чувствуете, как через пропетые запахи сформирован образ города?



А если действие происходит в помещении, где нет пейзажа, — исчезает ли там территория? Да нет, в «Норд-Осте» от нее не скрыться даже в частной квартире. Главный, притягивающий взгляд элемент оформления гостиной Татариновых в Москве — огромный напольный глобус, какой можно встретить разве что в старинных библиотеках и музеях. Помни о Земле... Помни о высоких широтах. И Мария Васильевна, и Катя, жена и дочь капитана Татаринова, помнят:



Чтоб прорваться в кольцо заполярных широт,

Он вморозил корабль в дрейфующий лед.

И с тех пор, почитай, уж тринадцатый год

Как исчез безо всяких следов!



А какая географическая карта распростерлась на весь сценический задник в сцене «В Главсевморпути»! Я впился в задник глазами, ожидая узреть что-нибудь скандальное: мне несколько раз в жизни довелось видеть, как рисуют карты (если это можно назвать картами) художники. Вдохновенная, но безнадежно глупая и невежественная их кисть, не дрогнув, замазывает Гибралтары, сметает с лица земли целые острова, объединяет архипелаги, передвигает материки. Штрихи, которые интимно знакомы каждому географу, за точное знание которых человечество заплатило миллионами жизней таких вот капитанов Татариновых, могут быть уничтожены художником в пять минут8. Наблюдая со стороны подобную «творческую работу», я всякий раз испытывал почти физическую боль. «Так работают художники издательств, а чего уж ждать от театрального художника», — готовил я себя к удару. Но сканирую глазами один широтный круг, другой... один контур, другой... Все на месте, все — по крайней мере на взгляд с 20 метров — похоже, все грамотно подписано. Даже картографические шрифты — те же, что применялись на советских картах 30—40-х годов! И дежнёвский Средне-Колымск9 подписан так, как принято было в 30-е, через черточку (это сейчас пишут в одно слово). И между островами Новой Земли есть пролив.



Я весь подаюсь вперед. В это время пишбарышни Главсевморпути, закончив свой великолепный концерт на счетах, арифмометре, пишущей машинке с участием почтового штемпеля и еще какого-то, пятого (забыл) инструмента, выходят на авансцену и начинают лихо мести юбками, демонстрируя красивые натренированные ноги. И я ловлю на себе неодобрительный взгляд спутницы. Как мне было объяснить ей, что уставился-то я в карту? Географ-редактор может прожить некоторое время без разглядывания пары стройных женских ног, но день, в который он видит созданную непрофессионалом карту и не находит на ней неточностей, для него — потерянный день (так же и учитель, не нашедший в контрольных всего класса ни одной ошибки, начинает подозревать что-то неладное).



Я не потерял день и нашел на карте анахронизм — БАРЕНЦЕВО МОРЕ, которое в те времена должно было писаться БАРЕНЦОВО (так писалось у нас годов до 50—60-х). А в целом — почти безупречное картографическое произведение, своеобразный памятник Карте — в сотню квадратных метров.



Конечно, выискивать в художественном произведении фактологические несоответствия — не что иное, как занудство. Но с «Норд-Остом» ситуация особая. Авторы сами довольно высоко подняли планку документализма, достоверности, внимания к деталям. Если трамвай — то такой, как был в 20-м году (а не некий абстрактный трамвай); если морские кители — то такие, как носили в то время (смотришь на человека в приемной Главсевморпути — и вспоминаешь фотографии Папанина, которые еще недавно украшали помещения Московского филиала Географического общества СССР на улице 25-го Октября10); если погонам положено появиться в 43-м — то только в 43-м они и засияют на плечах молодых летчиков. Даже сувенирная торговля в фойе — полевые сумки, армейские фляги, репринты открыток 30-х годов и т. п. — «документальна». Мюзикл трехчасовой и тридцатилетней длительности (первая сцена — Архангельск, 1913 г.; заключительная — военный городок на Крайнем Севере, 1943 г.) претендует на то, чтобы стать «энциклопедией русской жизни» между двумя войнами. И авторы явно сознательно нагнетают историко-географическую достоверность. Не случайно они вводят в действие реальную историческую фигуру — Валерия Чкалова. Тут, правда, опять выходит небольшая промашка: на ослепительно белом кителе легендарного летчика горит орден Красной Звезды. У Чкалова же такого не было. В 38-м, когда происходит сцена с его участием, он уже был Героем Советского Союза, но у него не было даже и Золотой Звезды (эта медаль как «приложение» к высокому званию была учреждена лишь в 1939 г.). Были же у Валерия Павловича два ордена Ленина и орден Красного Знамени. Ясное дело, что яркая и фигуристая Красная Звезда «сценичнее», чем другие знаки, и не упрекнешь костюмера, выбравшего именно ее для белого кителя. И все же... И все же новогоднее гуляние с гирляндами в 28-м году не могло состояться. Празднование Нового года тогда не приветствовалось, и хранящие традиции московские семьи в те годы приносили домой лапник, связывали из него импровизированную елку и, только плотно задернув шторы, зажигали свечки. Конечно, сцена Нового года чудо как хороша (едва ли не самая жизнеутверждающая в спектакле), но новогодние празднования в Москве разрешили и стали поощрять лишь во второй половине 30-х. И ненцы, рассказывая Сане, совершившему у их стойбища вынужденную посадку, про Юго’рский Шар, должны были бы сделать ударение на первом слоге — Ю’горский. Так говорили на Севере, и именно от ненцев или их сородичей — из финно-угорских языков эти ударения на первом слоге и пришли.



Так же как обладающий вкусом художник может запросто нарисовать бессмысленную карту, так и владеющий смыслом картограф может сделать карту неэстетичную, оскорбляющую человеческий глаз. Редок и ценен тот картограф (или художник — все равно, важен результат), который умеет делать умные и красивые карты. Иващенко и Васильев взялись сделать (и сделали) красивый и достоверный спектакль. Именно поэтому «Норд-Осту» правомерно адресовать замечания не только творческого порядка — о красоте, но и страноведческого — о достоверности.



Картами оформлено фойе, и это сразу создает «пространственное» настроение. В доме Татариновых школьники рассматривают коллекцию покойного капитана, и со сцены звучат столь близкие географу триас, ордовик и поздняя юра. Натуралист Валька (артист Алексей Россошанский) рассуждает о глобальном потеплении (которого в морозный московский вечер школьники вовсе не ощущают). Катя становится геологом. А летчик Саня (артист Андрей Богданов), паря над страною, пускается в экономико-географические рассуждения (чем не интерпретация энерго-производственных циклов):



А под крылом — моя земля,

А под землей — руда,

А из руды моя страна дает металл,

Чтоб в самолете я летал.


В сцене, где учитель Кораблев находит беспризорника Саню в Москве 1920 года, притягивающим взгляд предметом оказывается настольный глобус в руках учителя. Причем не нынешний — пластмассовый или надувной, а — по крайней мере на вид — настоящий, из папье-маше. На московском блошином рынке, в этом жизнерадостно-злобном крысятнике первоначального накопления статная фигура учителя (актер Петр Маркин) смотрится как фигура Прометея, а школьный глобус — как пламя, принесенное людям. Помни о Земле. Помни о месте своей страны на глобусе. Помни о географическом положении своего народа. Думай о том, что’ ты должен сделать для страны с такими большими значениями северной широты и восточной долготы. Страны, столь удаленной от южного субтропического рая и западной отепляющей струи Гольфштрема. Северо-восточной страны. Какое человеческое тепло нужно в этом oikos’е!



Кораблев — не Дзержинский и не может устроить судьбы всех беспризорников. Но он может увести от юных воров-накопителей одного мальчика, того, который через несколько лет потопит фашистский корабль, вторгшийся в наши арктические воды, который найдет следы экспедиции Татаринова, который — вместе с другими молодыми русскими людьми — продвинет еще на несколько градусов к полюсу зону, эффективно контролируемую нашей авиацией.



«Норд-Ост» от множества постановок 90-х годов отличает одно важное качество. В нем звучит гордость за Родину. Без патетики, славословий, страстных речей, без глупой наробразовской императивной дидактики («Знай и люби свой край!») авторы транслируют в зрительный зал настрой, который я бы определил как сдержанный патриотизм. На сцене происходит разное. Но горит на кителе Чкалова Звезда (пусть и не соответствующая действительности, зато символизирующая два действительных беспосадочных перелета — на Дальний Восток и через Северный полюс). Но три молодых русских летчика выигрывают бой у фашистского корабля — непрошеного гостя с юго-запада. Но герои «Норд-Оста» (а с ними — и все мы) живут себе на северо-востоке Старого Света, где и помыслить не могли жить прославленные античные герои.



Тучи опять наползают,

Белой метелью грозя.

Там, где вода замерзает,

Жить

нельзя.



Поначалу эта музыкальная и смысловая тема появляется в сцене у новогодней елки (условно датируемой 1928 годом). И там звучит весело и бесшабашно; зловещие строки вы пропускаете мимо ушей. Страна вышла из разрухи и начинает первую пятилетку (как раз конец 28-го), десятки гигантских печей — теплоэлектроцентралей скоро покроют зимний норд-ост. Молодые люди танцуют, греются мороженым «из-нут-ре», сцена ярко освещена. Но вот те же «...жить не-льзя», в другом темпе и при совсем другом освещении, доносятся из затемненного и неотапливаемого блокадного Ленинграда. Умирающая Нина Капитоновна, слабеющая Катя, тлеющие дрова в буржуйке. Теперь, когда движущиеся по сцене словно тени блокадники повторяют те же слова, вы воспринимаете их как социоклиматологическое открытие, как геополитический тезис. Но теперь вы не пропустите мимо ушей и антитезис, на который не обратили внимания у радостной московской елки:



Наш

народ

Непобедим

В минус тридцать один.



В этих строчках — квинтэссенция спектакля, если не сказать: квинтэссенция русской географии. Искусство на то и нужно обществу, чтобы будить переживания и мысли. И такие моменты в «Норд-Осте» заставляют снова обратиться мыслью к нашей территории. Какое мужество требовалось от наших предков-крестьян, которые в заснеженной степи или неприветливой подтаежной чащобе устраивали первые починки. И на полях, по полгода покрытых снегом, за 100-дневную вегетацию собирали урожаи, достаточные, чтобы прокормить себя, государство, армию и культуру — те составляющие нации, которым не раз приходилось вразумлять наших южных и западных соседей. Сколько вложено было нашими путейцами в конце XIX и в ХХ веке в прокладку дорог по сезоннопромерзающим, а потом и вечномерзлым грунтам. Какие силы потребовались от строителей, энергетиков, шахтеров, нефтяников , чтобы зажечь созвездие ТЭЦ, создавших на территории страны сотни очагов, где вода НЕ замерзает. Что потребовалось от капитанов и полярных летчиков, чтобы оживить для судоходства наши ледовитые моря. Какое мужество нужно было государственным деятелям, принимавшим ответственнейшие решения об освоении северо-восточных территорий. Какие знания и какая смелость нужны были инженерам и ученым — исследователям территории (в сущности — географам), чтобы подготовить эти решения.



Нашим молодым людям из благополучных городов, ощущающим наш климат лишь во время коротких перебежек между хорошо отапливаемой квартирой, теплым автобусом, теплой школой и душной дискотекой, все это уже приходится объяснять. Они не понимают, что значит для нации единая энергосистема, что значит зимовка скота, что значат северные пути, что значит Север. И что мы без Севера значим. «Норд-Ост» напоминает нам об этом11.



В советское время в школах пытались ввести такую «форму воспитательной работы», как уроки мужества. Как и все начинания, правильные по идее, но бездарно-бюрократические по форме, уроки эти успеха не имели (скорее наоборот: раздражали молодежь). «Норд-Ост» — урок мужества с праведной идеей и талантливой формой. Руководителям московского образования стоит задуматься о том, чтобы включить посещение «Норд-Оста» в учебный план одного из старших классов и предварять (или итожить) это посещение мировоззренческим уроком о географическом положении России, истории освоения нашей территории, национальном характере. Это, по-видимому, должен быть интегрированный урок географии, истории и литературы. Но в первую голову, конечно, географии.



Некоторые репортеры, давшие первые отзывы о «Норд-Осте» в прессе, назвали его мюзиклом о любви. Это очень упрощенное суждение. Герой «Двух капитанов» и «Норд-Оста» живет в четырехмерной системе основополагающих ценностей — Родина, правда, работа (понимаемая как служение Родине и правде), любовь. Эти четыре элемента в жизни Сани Григорьева сплетаются в единый клубок, и из них образуется счастливая судьба. Сама же по себе любовная история главного героя совсем нежизненная, как нежизненны и женские роли в мюзикле. Как в рыцарском романе, по воле Каверина, Иващенко и Васильева женщины (Мария Васильевна и Катя) выступают здесь скорее как призовой фонд за праведность, вернее — за деятельную праведность (благородный, но созерцательный Кораблев не получает приза; энергичному Николаю Антоновичу, за которым тянется старое злодейство, удается-таки осадой взять Машу, но явившийся праведник Саня Григорьев тут же рушит его счастье).



Если бы женщины в мюзикле были не метафоричными, а живыми, они выбрали бы не увлеченных делом правдивых капитанов, а, наверное, злодеев. Ведь не ушедший во льды героический капитан, а его брат Николай Антонович будет заботиться о Маше, устраивать уютный дом в Москве, давать ей общественное положение и терпеливо ждать благосклонности. Ведь не исчезнувший на девять лет Саня Григорьев, а верный и трагически влюбленный Ромашка будет все время у ног Кати. Ведь он примчится к ней в блокадный Ленинград в теплом интендантском полушубке с мешком консервов. Он, а не Саня Григорьев (раненый и брошенный Ромашовым Саня и не мог бы примчаться, но если бы и мог, то вряд ли сделал бы это: он бы исполнял долг). Да и эка невидаль — совершить доблестный поступок якобы во имя любимой: доблестные поступки и так почетно совершать. А вот поди ж, подсунь родному брату гнилое снаряжение для экспедиции в надежде, что брат-соперник не вернется изо льдов и тогда появятся шансы завоевать его вдову — Машу. А вот поди ж, намеренно брось раненого друга, у линии фронта перед наступающими немцами в надежде, что друга убьют и Катино сердце освободится. Вот это любовь, вот это страсть, вот это Фрейд. Как реальной женщине не сдаться перед такой любовью, испепеляющей изнутри любящего ее человека, готового ради нее на все? Тем более — как не сдаться таким обаятельным злодеям12, как Николай Антонович (дидакт, методист, директор школы!) в исполнении артиста Театра на Таганке Юрия Мазихина и Ромашов в исполнении Олега Кузнецова.



Но не такую любовь принимают авторы романа и мюзикла. Их герой любит, но любовь не сжигает в нем того, что должно жить в мужчине еще: Родина, правда, работа. За это и дается ему ответная любовь. Когда, ближе к финалу спектакля, героический летчик капитан Григорьев получает правительственную награду, он выходит на авансцену и долго мнет в руках коробочку с орденом. Опять проснувшийся во мне редактор напряженно ждет, что же он достанет оттуда: вдруг какую-нибудь глупость вроде ордена «За заслуги перед Отечеством III степени»? А капитан разочаровывает: он вообще не открывает красной коробочки. И лишь через несколько секунд начинаешь понимать почему. Григорьеву не важна официальная награда (он служит не столько государству, сколько стране). Его награда — появляющаяся в следующей сцене Катя.



Образ женщины в «Норд-Осте» — это не совсем образ женщины. Он скорее сближается с образом Родины, с эпической родиной-матерью — имеющей априорное право оценивать поступки своих детей, отвергать или награждать их. Арии (пожалуй, именно арии)13 Маши (артистка Ирина Линдт) и Кати (Екатерина Гусева) «Пока моя любовь жива» — это почти «Родина слышит, родина знает, как нелегко ее сын побеждает...»



Родина — как мерило ценностей — воздаст по заслугам и крысятам-накопителям с блошиного рынка, и предателям, бросающим друзей на западном фронте, и тем, кто не поступался правдой.



Сколько бы черная вьюга ни злилась,

Что б ни случилось,

Будь непреклонным, товарищ.

Будь непреклонным, товарищ.



Эти слова из бывшей нашими национальными позывными песни «Родина слышит» не звучат в мюзикле; «Норд-Ост», как мы уже говорили, совсем не дидактичен (вернее, дидактика его не прямолинейна). Но он заставляет молодого зрителя задуматься, а взрослого вспомнить — о таких естественных понятиях, как долг, честь, патриотизм, призвание.



И когда вы вспоминаете об этом, разверзаются льды сцены и из небытия, из глубин Ледовитого океана поднимается покрытый белой наледью корпус «Святой Марии». Дуэт Сани и Кати в апофеозе — музыка весны в зимней стране. Текст весь соткан из географических образов. Любовь сливается с территорией в единый эмоционально-смысловой поток (и обратим внимание на последнее произносимое в мюзикле слово):



Немало долгих лет прошло с тех пор,

Как дрогнул первый лед в верховьях

Безудержной реки, что, выйдя на простор,

Зовется любовью.


Течёт она, волнуясь и бурля,

Влечёт она в края иные,

За синие леса, за снежные поля,

К пределам, где кончается земля.


В антракте PR-менеджер «Норд-Оста» Елена Маленкина рассказывала, что мюзикл оказывает на многих людей (и взрослых и детей), по их собственному утверждению, почти гипнотическое воздействие. Побывав на спектакле раз, они хотят прийти на него еще. Слушая этот пиар, я внутренне усмехался. Но уже через несколько дней ощутил, что, похоже, попал под общий гипноз и хочу прийти на «Норд-Ост» снова, и на этот раз с детьми. Чтобы увидеть их реакцию на музыкальную повесть о той северо-восточной стране, которую им предстоит наследовать.




1 Oikos (греч.) — дом, местообитание. От этого слова происходит и экология — наука о взаимоотношениях организма и окружающей среды. А буквальным переводом слова экология могли бы послужить слова из арсенала нашей традиционной школы — «родиноведение», «отечествоведение», то есть «наука о своей территории», «знание о родной земле».


2 С.В. Рогачев. Чем плоха современная география, почему школьной географии суждено стать страноведением и что такое, наконец, страноведение//География, № 22/2001, с. 4.



3 Вениамин Александрович Каверин (настоящая фамилия — Зильбер) родился в 1902 г. во Пскове, умер в 1989 г. в Москве. Самое известное его произведение — роман «Два капитана» был создан в 1939—1944 гг.



4 Здесь и далее цитирую либо по памяти, либо используя вывешенные в Интернете на любительских сайтах тексты. Последние отдают, конечно, нарушением авторских прав, но свидетельствуют о популярности «Норд-Оста». Официальной публикации либретто пока нет.



5 В оформлении этого материала мы используем ту же схему дизайна — диагональ, направленную на северо-восток, со стихами Волошина, что применили когда-то в одном из первых наших номеров при публикации материала о географическом положении России. См.: С.В. Рогачев. Географическое положение России//География, № 2/92, с. 4—5.



6 И заметим, не просто абстрактный трамвай, но маршрут, имеющий, как следует из трафарета, определенную пространственную траекторию: «Сокольники — Сухарева башня».



7 См.: И.Н. Корнев, С.Н. Поздняк. Об образовательных целях школьной географии и педагогической ценности страноведения//География, № 2/2002, с. 4.



8 Да что далеко за примером ходить. Если вы на «Норд-Осте» купите программку, на рекламной вкладке увидите объявление Rambler’а. Мы знаем все, — заявляет Rambler. А карта Северного полушария с восходящим над ним рамблерским солнцем и впрямь показывает, как много всего художник Rambler’а знает: Черное и Балтийское моря — изолированные водоемы, Белое (о котором, кстати, мюзикл) — озерная закорючка, нечто евротуннелеобразное (только очень широкое) накрепко связывает Великобританию с континентальной Европой, а Ирландию — с Великобританией. Лучше бы уж Rambler всего этого не знал.



9 О предположении, что Дежнёвская экспедиция стартовала не из Нижне-, а из Средне-Колымска см.: Н.И. Никитин. «Встречь солнца»//География, № 29/98, с. 3.



10 После того как улица 25-го Октября стала Никольской, «папанинское» помещение у МФГО отобрали.



11 Так же, как напоминает в своих статьях Г.А. Агранат: Нужны ли России ее просторы//География, № 35, 37/2001; География, экономика, общество//География, № 19/2000). Так же, как напомнил нам об этом в своей последней статье-завещании умнейший географ второй половины XX столетия Владимир Сергеевич Преображенский: Зима в хозяйстве России//География, № 45/98. См. также: В.М. Котляков, Г.А. Агранат, Г.М. Лаппо. Россия на рубеже веков//География, № 33/2000.



12 Каверинские злодеи — самая сильная сторона творчества писателя (унаследованная и мюзиклом). Они неоднозначны, внутренне трагичны, страстны. Они обладают мощной силой убеждения, и, внимая им, часто оказываешься едва ли не готовым согласиться с их аргументацией правоты. Таков, например, и Кощей в «Сказках» Каверина: он выступает талантливым адвокатом собственного злодейства, бьет на жалость и ссылается на необходимость.



13 Оперная терминология то и дело приходит на ум, когда пытаешься охарактеризовать элементы мюзикла. Рекламная кампания «Норд-Оста» напирает именно на то, что это классический мюзикл. Модное слово, конечно, привлекает зрителей. Но не в этой жанровой атрибуции — сильная сторона спектакля. На мой взгляд, законами жанра как раз продиктованы некоторые творческие неудачи. Такова, в частности, сцена в коммунальной квартире, которая более похожа не на реальную московскую коммуналку, а на некий дайджест многочисленных позднейших карикатур на нее с дежурными еврейскими «-таки» и татарской тюбетейкой. Жанром «классического мюзикла», видимо, обусловлено и появление на сцене унитаза в натуральную величину: классическое американское искусство, как показывают наблюдения за голливудскими фильмами, без этого предмета себя, похоже, не мыслит. К прелестям американского мюзикла, наверное, следует отнести и мулатские кудряшки у ненцев.




Северный морской путь

Каким его знало поколение Сани Григорьева


Северный морской путь (СМП) соединяет Атлантический океан с Тихим по морям Северного Ледовитого океана. Это кратчайший водный путь между Европейской частью СССР и Дальним Востоком. Расстояние от Архангельска до Владивостока по СМП — 11 237 км, в то время как через Суэцкий канал от Одессы до Владивостока — 17 500 км, а от Ленинграда до Владивостока — 23 700 км.



СМП имеет большое народно-хозяйственнное значение. Связанный рядом мощных речных артерий — Обью, Енисеем, Леной, Индигиркой, Колымой и др. — с огромной территорией Крайнего Севера Советского Союза СМП уничтожает ее оторванность от ведущих экономических центров страны и от мирового рынка. СМП должен приобрести для северных районов Азиатской части СССР в известной мере такое же значение, что Великая Сибирская железнодорожная магистраль для ее южных районов. Велико и оборонное значение СМП, так как он проходит по нашим внутренним морям, сокращая вместе с тем путь из Европейской части Союза во Владивосток в полтора-два раза по сравнению с путем через Суэцкий канал.



Трасса СМП


СМП проходит по Баренцову* морю, Карскому, морю Лаптевых, Восточно-Сибирскому и Чукотскому морям. Из Архангельска и Мурманска — головных портов СМП — суда проходят через юго-восточную часть Баренцова моря к Новой Земле. Для прохода в Карское море существует четыре варианта: через пролив Югорский Шар, Карские Ворота, Маточкин Шар и вокруг мыса Желания (северная оконечность Новой Земли). При выборе пути руководствуются расположением льдов на этом участке трассы в данный навигационный период. Далее путь идет через Карское море, юго-западная часть которого в летнее время большей частью свободна от льдов. При входе в Енисейский залив расположен первый порт и угольная база — Диксон. Участок от о. Диксон до моря Лаптевых наиболее труден по ледовой обстановке: скопления больших и малых островов задерживают льды на подходах к проливу Вилькицкого, которым суда пользуются для прохода в море Лаптевых.



Из моря Лаптевых путь идет через проливы Дм. Лаптева или Санникова в Восточно-Сибирское море. Для связи с Колымским бассейном создан рейдовый перевалочный пункт и бункеровочная база в бухте Амбарчик (устье Колымы). Восточнее Колымы в Чаунской губе расположен перевалочный пункт Певек. Дальше через пролив Лонга и Чукотское море суда направляются к Берингову проливу, пройдя который они заходят для бункеровки и пополнения запасов пресной воды в бухту Провидения (Чукотский п-ов), где построен крупный механизированный порт.



Значительную часть года СМП покрыт дрейфующими и неподвижными льдами. Поэтому навигация продолжается примерно 3 месяца: июль, август, сентябрь. На отдельных участках, особенно в благоприятные по ледовым условиям годы, плавания могут происходить во второй половине июня и в первой половине октября. В период июль—октябрь льды подвергаются значительному разрушению. В Карском море, море Лаптевых и в западной части Восточно-Сибирского моря льды главным образом местного происхождения, образующиеся за зиму, и сравнительно легко проходимы. В восточной части Восточно-Сибирского моря и в Чукотском море серьезным препятствием для плавания являются многолетние льды из северных районов этих морей, приближающиеся к берегу иногда в значительном количестве.



Попытки освоения СМП в дореволюционном прошлом


История СМП является частью истории нашей страны. Продвижение русских в районы северо-восточной Европы привело к возникновению промыслово-торговых плаваний в южной части Баренцова моря. Отсюда русские проникли в Карское море и к концу XVI в. стали регулярно плавать за пушниной в Обскую губу и далее через Тазовскую губу в город Мангазею, построенный в 1600 г. (на р. Таз). Русские поморы с берегов Северной Двины и Печоры плавали в Мангазею «студеным морем»; они пробирались на кочах вдоль берега, а встречая льды, обходили их или возвращались обратно. Иногда кочи проходили через волоки за Енисей, достигали его устья и вдоль берега Карского моря проходили на р. Пясину. Из фискальных соображений, а также из боязни проникновения иностранцев в Сибирь Карским морем, в 1619 г. издан был царский указ, запрещавший морской путь в Мангазею. Это запрещение, а также истощение пушных ресурсов снизили значение Мангазеи. В результате плавание Карским морем прекратилось более чем на 200 лет.



Сведения об открытиях русских на С. стали проникать в Западную Европу. Вследствие захвата Португалией и Испанией на рубеже XV и XVI вв. морских торговых путей в Китай и Индию, в Англии и Голландии возникла идея плаваний через Северные моря, по так называемому северо-восточному проходу, с использованием рек Оби и Иртыша как водного пути в Китай. Организованная в связи с этим в Англии торговая компания снарядила в 1553 г. первую морскую экспедицию северо-восточным проходом под начальством Х.Уиллоби. Два судна вместе с командами и начальником экспедиции погибли, третье, под начальством Р.Ченслера, случайно достигло устья Северной Двины. Ченслер отправился в Москву и был принят Иваном IV, оценившим государственное значение нового пути и заключившим торговый договор с Англией. Таким образом, первая попытка прохода СМП, не достигнув своей прямой цели, дала тем не менее крупнейшие экономические и политические результаты.



На основе русских данных о географии северо-запада Азии возникла и голландская экспедиция В. Баренца. В XVII в. более быстрое продвижение русских в Сибирь в погоне за пушниной (валютной ценностью Московского государства) ускорило определение географических очертаний ее северных берегов. В 1633 г. казак Ребров спустился по р. Лене в море Лаптевых и прошел на р. Яну и отсюда через несколько лет, также морем, на р. Индигирку. В 1637 г. десятник Елисей Буза, пройдя одной из западных проток устья Лены, достиг р. Оленек. В 1648 г. казак Семен Дежнев сделал величайшее географическое открытие: выйдя со своими товарищами из устья Колымы на кочах, он обогнул северо-восточную оконечность Азии, названную впоследствии мысом Дежнева, и прошел к устью Анадыря. Этим плаванием впервые было установлено, что Азия отделена проливом от Америки. В XVII в. шло оживленное плавание на кочах между устьями Лены, Яны, Индигирки. Хищническое истребление пушного зверя привело к сокращению добычи пушнины на С. Сибири; плавания совершались все реже и к началу XVIII в. прекратились. Интерес к арктическим морям вновь возник при Петре I. Придавая большое значение установлению торговых связей с Индией и Китаем, он искал новых путей в эти страны и пришел к мысли о возможности прохождения судов СМП в Восточную и Южную Азию. Открытие Дежнева не было известно Петру I. Поэтому раньше всего следовало установить, разделяются ли Америка и Азия проливом. С этой целью в 1725 г. была организована Первая Камчатская экспедиция под начальством Беринга, открывшая в 1728 г. пролив, отделяющий Азию от Америки, названный впоследствии Беринговым проливом. Возвратившись в 1730 г. в Петербург, Беринг выдвинул проект исследования морских путей в Северную Америку, а также побережья Северного Ледовитого океана и Камчатки. Это являлось продолжением замысла Петра о поисках СМП. Правительство приняло проект Беринга. В 1733 г. из Петербурга отправились первые отряды Великой Северной экспедиции. В результате работы четырех северных отрядов были собраны основные сведения о побережье северных морей, окончательно установлено наличие морского пути вдоль сибирских берегов. В 1742 г. участник экспедиции Семен Челюскин, следуя сухим путем по восточному берегу Таймырского полуострова, достигает крайней северной оконечности Азии (мыс Челюскин).



Проблему изыскания СМП выдвигал М.В. Ломоносов, составивший трактат «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию». В 1768—1769 гг. впервые производится съемка пролива Маточкин Шар Размысловым. В первой половине XIX в. (1807—1839) проводится ряд научных экспедиций по исследованию Новой Земли — Литке, Пахтусова, Цыволько, а также Академии наук во главе с академиком Бэром и др. К 1894—1897 гг. относится гидрографическая экспедиция А. Вилькицкого по съемке берегов Карского моря и изучению устьев Оби и Енисея. К 1899 г. относится первое плавание ледокола «Ермак», построенного по инициативе С.О. Макарова. В 1911—1914 гг. совершен первый рейс грузового парохода «Колыма» из Владивостока в устье р. Колымы, построена первая полярная станция в Югорском Шаре и произведен первый полет самолета в Арктике около Новой Земли (Нагурский). Огромная заслуга в области изучения высоких широт Арктики принадлежит норвежскому исследователю Ф. Нансену. Его экспедиция на «Фраме» в 1893—1895 гг. исследовала центральную часть Полярного бассейна. Важнейшими экспедициями в восточном секторе Арктики были экспедиции по изучению островов Андреева (1763), Шалаурова (1760—1764), Генденшторма (1808—1810), Анжу, Врангеля (1821—1823), Бунге и Толля (1886—1893 и 1901—1902), а также на ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач» (1910—1915). В отличие от времен Великой Северной экспедиции, в XIX в. изыскания путей через ледовитые моря не носили характера широких государственных мероприятий; они осуществлялись главным образом на средства отдельных предпринимателей, искавших морского выхода для сибирского экспорта в Западную Европу. В поисках водной связи Скандинавии с Сибирью шведский ученый А. Норденшельд прошел в 1875 г. на судне «Превен» в устья Оби и Енисея. Вслед за Норденшельдом Виггинс, на средства русского капиталиста Сибирякова, провел в 1876 г. первое судно к устью р. Курейки. На следующий год капитан русской службы Шваненберг прошел по поручению золотопромышленника М. Сидорова на парусной речной барже «Утренняя заря» из Енисея в Петербург вокруг Скандинавии. Возможность плавания к устьям рек Оби и Енисея через Карское море была доказана. В 1877—1878 гг. сюда пришло 7 торговых судов. В 1878—1879 гг. шведская экспедиция Норденшельда на зверобойном судне «Вега» совершила первое сквозное плавание по СМП с З. на В. в две навигации с зимовкой у Колючинской губы. Установленная возможность прохождения СМП в две навигации не вызвала интереса ни среди русской буржуазии, ни в капиталистических кругах Европы и Америки. Лишь отдельные русские ученые и патриоты (П.А. Кропоткин, Д.И. Менделеев, С.О. Макаров, В.А. Русанов) продолжали настойчиво выступать в защиту СМП. В 1901 г. Д.И. Менделеев в докладной записке писал министру финансов Витте об исследовании Северного Ледовитого океана: «Победа над его льдами составляет один из экономических вопросов будущности северо-востока Европейской России и почти всей Сибири, так как лес, хлеб и другие тяжелые сырые материалы отдаленных краев могут находить выгодные пути сбыта у себя в стране и во всем мире только по морю. Но и помимо большого экономического значения военно-морская оборона страны должна много выиграть, когда можно будет — без Суэцкого или иных каналов теплых стран — около собственных своих берегов переводить военные суда или хотя бы их часть из Атлантического океана в Великий и обратно» (см. журнал «Советская Арктика», 1937, № 6, с. 73). Записка была оставлена без последствий.



Еще в самом начале плаваний через Карское море к устьям сибирских рек вокруг этого пути разгорелась борьба между различными капиталистичеcкими группами. Буржуазия и помещики Европейской части России не были заинтересованы в СМП, опасаясь конкуренции более дешевого сибирского хлеба и сырья на европейских рынках и конкуренции европейских промышленных товаров на рынках Азиатского С. Крупные сибирские промышленники и передовые общественные силы добивались развития плаваний через Карское море в Западную Европу.



Противоречивая, полная колебаний политика царского правительства привела к разорению многих предпринимателей и прекращению в 1900 г. плаваний по Карскому морю.



Русско-японская война вызвала перегрузку Сибирской железной дороги. Царское правительство вынуждено было завезти по СМП 12 тыс. т грузов в устье Енисея. Поражение России в Русско-японской войне и гибель эскадры адмирала Рождественского заставили вспомнить о стратегическом значении СМП. Были построены два ледокольных парохода «Таймыр» и «Вайгач», на которых произведено обследование восточной части СМП и совершено сквозное плавание с В. на З. (1914—1915) с вынужденной зимовкой у архипелага Норденшельда.



В годы Первой мировой войны ледокольный флот был увеличен вследствие необходимости удлинения навигационного периода в Белом море (связь с Англией, США и Францией через Архангельск). К 1917 г. русский ледокольный флот состоял из 9 единиц. К этому времени все помыслы о сквозных плаваниях по СМП были оставлены. Путь через Карское море в устье рек Оби и Енисея был все еще мало изучен, плохо оснащен и сдан был в концессию норвежцам. Плавания с В. в устье р. Колымы ограничивались рейсом одного парохода. Таким образом, до Великой Октябрьской социалистической революции географически уже известный СМП транспортно не был освоен.



СМП при Советской власти


2 июля 1918 г. В.И. Лениным был подписан декрет о финансировании первой советской экспедиции в моря Северного Ледовитого океана. Были начаты гидрографические работы в устьях Оби и Енисея, началась практическая организация морской транспортной экспедиции для вывоза сибирского хлеба по Оби и Енисею и дальше через Карское море в районы Европейского Севера. Эти работы были прерваны интервенцией и Гражданской войной.



По очищении севера России от интервентов и белогвардейцев работы по освоению СМП возобновились. В 1920 г. Сибревком создал Комитет СМП для всестороннего изучения и оборудования СМП. Из Архангельска была осуществлена морская экспедиция через Карское море, доставившая из Сибири в Архангельск 11 тыс. т грузов, преимущественно хлебных, а из Архангельска в Сибирь сельскохозяйственных орудий и других товаров. В том же году снк ассигновал значительную сумму на работы по обеспечению безопасности кораблевождения по всем морям Северного Ледовитого океана. С 1920 г. велись систематические гидрографические работы на трассе СМП. В марте 1921 г. был издан ленинский декрет о создании «Пловучего морского института» («Пловморин»), перед которым были поставлены задачи по изучению морей Советской Арктики. В 1921 г. Совет Труда и Обороны под председательством В.И. Ленина вынес два решения: о включении в число внеочередных ударных строек создания порта в устье Енисея и производства строительных работ в Мурманском и Архангельском портах. Во исполнение решения СТО в том же году была осуществлена крупная Карская экспедиция, которой было завезено в Сибирь 10 тыс. т различных грузов и вывезено 14 тыс. т. С этих пор такие экспедиции проводились из года в год. В 1924 г. была впервые применена воздушная разведка льдов, которая указывала кораблям наиболее проходимые участки пути. В этот же период началось освоение восточного участка трассы СМП. Обследовали устья Лены, Оленека и Яны. На островах строились новые полярные станции (остров Врангеля, Новосибирские острова).



В первую пятилетку социалистическая индустриализация потребовала усиления экспорта. Вывоз сибирского леса создавал для этого дополнительные возможности. Выполнение этой задачи было возложено в 1928 г. на Северо-сибирское акционерное общество транспорта и промышленности — «Комсеверпуть», организованное на базе прежнего Комитета, созданного при Сибревкоме. «Комсеверпуть» начал постройку порта в Игарке. Создание в Игарке крупного лесопильного и лесоэкспортного пункта положило начало эксплуатации лесных массивов в бассейнах Ангары, Сыма, Каса и других рек, с которых лес сплавляется в Игарку. Наряду с лесозаготовками и транспортными операциями «Комсеверпуть» начал осваивать горные богатства енисейского севера, рыболовные, зверобойные и пушные промыслы, а также способствовать развитию сельского хозяйства на Крайнем Севере. В итоге нескольких лет деятельности «Комсеверпути» были созданы так называемые карские операции — регулярные ежегодные рейсы, в навигационный сезон столь же безопасные, как и в любом другом море.



Одновременно с ростом карских операций увеличивались перевозки на востоке, главным образом в связи с быстрым развитием нового района золотой промышленности на Колыме. В 1931 г. из Владивостока в устье Колымы прошли 2 парохода, а в 1932 г. — 6 транспортов. Однако и в эти годы отдельные корабли еще зимовали на обратном пути. В 1932 г. совершается первый рейс из бухты Тикси в устье Яны для завоза продовольствия.



Параллельно с развитием судоходства по СМП продолжалось и изучение полярных морей. В 1929 г. была снаряжена экспедиция под руководством О.Ю. Шмидта на Землю Франца Иосифа для организации научно-исследовательской станции; 20/VII экспедиция на ледокольном пароходе «Седов» достигла о. Гукера и водрузила на нем советский флаг в подтверждение декрета Советского правительства от 15/IV 1926 г. о владениях СССР в Северном Ледовитом океане. В 1930 г. экспедиция Всесоюзного Арктического института на ледокольном пароходе «Седов» под руководством О.Ю. Шмидта и при участии проф. В.Ю. Визе впервые исследовала северную часть Карского моря и достигла неизвестных тогда западных берегов островов Северной Земли. Огромная работа по изучению Баренцова и Карского морей и Берингова пролива была осуществлена советскими учеными во время Второго международного полярного года (1932—1933) на судах: «Персей», «Книпович», впервые в истории мореплавания обогнувших Землю Франца Иосифа с С., «Малыгин», «Русанов», «Таймыр» и др. К 1933 г. в Арктике было уже шестнадцать полярных станций. Многочисленные геологические экспедиции на материке открыли богатейшие месторождения золота на Колыме, олова в районе Верхоянска и множество других полезных ископаемых.



Весной 1932 г. была организована экспедиция на ледокольном пароходе «Александр Сибиряков» под начальством О.Ю. Шмидта. Эта экспедиция впервые совершила сквозное плавание по СМП из Белого моря в Тихий океан в одну навигацию. В декабре 1932 г., после похода «Сибирякова», по инициативе тов. Сталина было организовано Главное управление Северного морского пути при СНК СССР с задачами «проложить окончательно СМП от Белого моря до Берингова пролива, оборудовать этот путь, держать его в исправном состоянии и обеспечить безопасность плавания по этому пути». В 1933 год (трудный по ледовым условиям) с З. на В. через пролив Вилькицкого был проведен караван, состоявший из трех морских судов. Однако плавания носили еще экспедиционный характер. Чтобы доказать возможность сквозного плавания не только ледокольных пароходов типа «Сибиряков», но и других грузовых судов, в 1933 г. был предпринят новый сквозной поход с З. на В. парохода «Челюскин» во главе с О.Ю. Шмидтом и под командой В.И. Воронина. Несмотря на то что «Челюскин» погиб во льдах Чукотского моря, опыт его похода показал, что грузовые суда могут совершать сквозные рейсы по СМП, но только под проводкой ледокола. В навигацию 1934 г., помимо карских рейсов, в устье Лены был направлен караван морских судов под проводкой ледокола «Ермак». Морские пароходы успели выполнить грузовые операции в бухте Тикси и вовремя вернуться в исходные западные порты. Сквозной рейс «Сибирякова» был повторен в обратном направлении ледоколом «Литке», совершившим в 1934 г. поход из Владивостока в Мурманск. Возможность сквозных плаваний по СМП была полностью доказана.



В 1934 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) вынесли постановление, по которому деятельность Главсевморпути была распространена в Азиатской части СССР до 62° с. ш. Главсевморпуть продолжал развиваться как комплексная транспортно-промышленная, торговая и научная организация. В сферу его деятельности входили морской и речной транспорт, горнодобывающие предприятия, рыбные, зверобойные и охотничьи промыслы, оленеводческие хозяйства и земледельческо-животноводческие совхозы, фактории, культбазы и научные учреждения. К этому же периоду относится организация воздушных транспортных линий и авиационных баз в Арктике.



В навигацию 1935 г. ледовая обстановка была исключительно благоприятной. В этом году по СМП были проведены широкие транспортные операции и научно-исследовательские работы. Впервые в истории плавания по СМП были совершены одновременно рейсы грузовых пароходов с З. на В. и с В. на З. Пароходы «Ванцетти» и «Искра» вышли из Мурманска 25/VII и прибыли во Владивосток 8/X. Грузовые пароходы «Анадырь» и «Сталинград» 23/VI покинули Владивосток и 15/IX прибыли в Мурманск. Навигация 1936 г. была очень сложной в ледовом отношении. Ледоколы, действовавшие в западной части Арктики, не могли преодолеть тяжелые льды в восточной части Карского моря. Несмотря на это, грузоперевозки в 1936 г. намного превышали перевозки прошлых лет.



Развитие плавания по СМП требовало создания надежных угольных баз, строительства портов, организации в более широких масштабах ледовой и судовой разведки, создания более надежной гидрографической обстановки трассы. В связи с этим правительство предложило Главсевморпути сосредоточить все внимание на вопросах транспорта, освободив его от ряда функций, не связанных непосредственно с его основной задачей — превращения СМП в нормально действующую магистраль. В навигацию 1938 г. ледокол «Ермак» освободил скованные льдом суда, которые в ту же навигацию приняли участие в грузовых перевозках. План перевозок был перевыполнен. Во льдах остался дрейфовать лишь ледокольный пароход «Седов», превращенный в плавучую научную станцию. С 1938 по 1942 г. не было ни одного случая зимовки или возврата с пути морских транспортных и ледокольных судов. Скорости движения судов по СМП из года в год возрастают. В навигацию 1939 г. ледокол «И. Сталин» под руководством дважды Героя Советского Союза И.Д. Папанина, осуществляя попутно проводку судов через льды, прошел с З. до бухты Угольной (Берингово море) и возвратился в Мурманск, проделав таким образом двойной сквозной рейс в одну навигацию. В связи с этим партия и правительство поставили перед советскими полярниками новую задачу: осуществление в одну навигацию двух рейсов в Арктику и двойных сквозных рейсов по всей трассе СМП.



До 1929 г. из Сибири вывозилась СМП преимущественно продукция сельского хозяйства (лен, шерсть, кожевенное сырье, волос и др.); лесные грузы составляли 30—35% всего вывоза. В период сталинских пятилеток основным экспортным грузом по СМП стал лес (до 80%), главным образом из бассейнов Енисея и Оби.



Превращение СМП в нормально действующую водную магистраль еще более укрепит обороноспособность Советского Союза, ускорит развитие производительных сил Крайнего Севера и обеспечит более быстрый подъем хозяйства, благосостояния и культуры народов Севера.



Коллектив научных сотрудников экономического отделения Арктического института Главсевморпути под руководством С.В. Славина/Большая Советская энциклопедия. — 1-е изд. — М., 1944. Т. 50 [с сокращениями и незначительной правкой]